Когда мы приходим в офис, мы обнаруживаем, что Виктор опускает бессознательного Константина на один из стульев. Кровь стекает по его виску. Его обычно безупречный темно-коричневый костюм помят, а белая рубашка пропитана кровью.

Его правый глаз и губы распухли, одного ботинка на нем нет, а грудь усыпана ожогами от сигарет.

В этом нет никаких сомнений, его пытали.

Несмотря на его жажду власти и отсутствие практических навыков принятия решений, Константин на самом деле неплохой человек. Я думаю, он просто завидует Кириллу и ненавидит его интеллектуальные игры. Он также слишком подвержен влиянию ненависти Юлии, чтобы видеть прямо.

С тех пор как Кирилл выгнал его из дома Пахана и основательно унизил, он либо избегает его, либо смотрит на него издалека.

Чем-то похож на Карину.

Юлия водила его на съезды своей семьи, вероятно, пытаясь снова укрепить его власть. Кирилл полностью проигнорировал этот факт, когда Виктор обратил на него его внимание.

— Они слабы и ничего не смогут сделать. Пусть они развлекают себя тем, что пытаются — был его ответ.

Однако сейчас Константин, похоже, находится в критическом состоянии .

— Мне вызвать врача? — Спрашиваю я.

— Нет, — говорит Кирилл. — Разбуди его, Виктор.

— Но у него может быть инфекция, — возражаю я. В конце концов, он его брат, не так ли?

— У меня нет целого дня, — обращается он к Виктору, полностью игнорируя меня.

Охранник кивает и выливает Константину на голову бутылку с водой. Он резко просыпается, резко вдыхает, затем разражается приступом кашля.

Его здоровый глаз расширяется, но другой остается полузакрытым, когда он смотрит на Кирилла, стоящего перед ним.

— Кто это сделал? — спрашивает Кирилл. — Кто пытается послать мне сообщение через твою бесполезную жизнь?

Глаза Константина вспыхивают таким сильным гневом, что он прожигает все его тело.

— Почему... тебя это, блядь, волнует?

— Я не знаю. — Кирилл хватает его за волосы, пропитанные кровью, и откидывает голову назад. — Но так случилось, что у тебя моя фамилия, и я не люблю, когда люди посылают мне сообщения через слабые звенья в моей жизни.

— Пошел ты.

— Это не ответ на мой вопрос. — он дважды шлепает его по щеке, затем хватает за волосы. — Сосредоточься.

Я не знаю, как и почему я это делаю, но я встаю на его сторону.

— Пожалуйста, прекратите это. Его глаза расфокусированы, и у него, вероятно, жар. Ему нужна медицинская помощь.

— Это не твое дело. Отвали — он даже не смотрит на меня. — Кто это был, Константин?

Его брат дышит хрипло, но неровно, и его язык прилипает к небу.

— Пошел ты…ты гребаный ублюдок.

Кирилл отталкивает его, но поднимает кулак, чтобы ударить его.

Я стою перед ним, вытянув руки по обе стороны от себя, и качаю головой.

— Не надо.

— Какую часть «отвали на хрен» ты не понимаешь, Липовский?

Обычно я бы дрожала как осиновый лист перед этими пристальными глазами, но я заставляю себя смотреть прямо в них.

— Братья не должны ненавидеть друг друга.

— Я дам тебе знать, когда мне понадобится твой непрошеный совет.

— Пожалуйста... — я смягчаю свой тон, так как жесткость возымела прямо противоположный эффект, на который я надеялся. — Хотите получить ответы, верно? Я достану их. Если оставите меня с ним наедине...

— Оставить тебя одного ним наедине? — Его голос падает до пугающего диапазона.

— Ладно, не наедине. Но не могли бы вы хотя бы на минутку отвлечься?

— Нет.

— Просто... — я резко выдыхаю, чтобы не потерять самообладание. — Мне нужно всего десять минут.

— Пять.

— Семь.

— Пять.

— Прекрасно — я оглядываю его с ног до головы. — Все еще стоите здесь.

Он делает шаг назад. Без шуток, только один.

— Нужно отойти дальше.

— Нет.

— По крайней мере, встаньте рядом с Виктором.

Он прищуривает глаза, и по какой-то причине они кажутся холоднее, чем обычно, что само по себе пугает, но он подходит и встает рядом с Виктором.

Это не так уж далеко, но они, по крайней мере, позади Константина, так что он их не видит. Однако он, вероятно, чувствует исходящую от них враждебную энергию. Я медленно поворачиваюсь к нему лицом, и он смотрит на меня своим единственным здоровым глазом.

— Что ты, блядь, думаешь делать..

Кирилл делает шаг вперед, и я опускаюсь так, что мое лицо оказывается на одном уровне с лицом Константина.

— Все в порядке, вы не должны мне ничего рассказывать.

Я беру коробку с салфетками с кофейного столика и вытираю кровь с его виска. Я чувствую пристальный взгляд Кирилла, или, скорее, свирепый взгляд, но игнорирую его и вместо этого сосредотачиваюсь на Константине. Он ругается себе под нос с каждым моим движением, и его дыхание становится более поверхностным. У него тоже определенно жар.

      — Они действительно хорошо поработали над вами — говорю я достаточно беспечно, чтобы казаться обеспокоенной, но не так, как будто я его жалею.

— Подожди, пока я не доберусь до этих ублюдков. — он кашляет и хрипит. — Я просверлю их мозги дырками, клянусь, черт возьми…

— Не слишком ли поздно после того, как они уже поймали вас?

      — Что, черт возьми, ты знаешь, мудак? Ты был там?

— Нет, но, если бы я был там, ничего бы этого с вами не случилось.

— Ты думаешь, что ты такой из себя?

— Нет, но я, вероятно, лучше, чем ваши бесполезные охранники, которые позволили этому случиться.

Он поджимает губы.

— Это была подстава. Мы попали в засаду, так что они ничего не могли сделать.

— Сомневаюсь в этом. Если бы у них был правильный план безопасности...

— Они были застрелены! — напрягается он. — Мы должны были встретиться с контактом из чикагского филиала, но оказалось, что они искали меня.

— Ты имеешь в виду меня. —Кирилл подходит ко мне. — Твоя единственная задача в том, чтобы быть моим братом.

— Пошел ты, ублюдок.

Я свирепо смотрю на Кирилла за то, что он разрушил видимость соглашения, которое я пыталась построить, но он просто игнорирует меня.

— Кто был тот человек, с которым ты должен был встретиться?

— Иванов — выплевывает он.

У меня слабеют ноги. Он только что сказал, «Иванов»? Нет, конечно, это просто совпадение. Есть много русских людей с нашей фамилией. Может быть, даже из других национальностей, так что не похоже, что этот человек мне родственник.

Кроме того, единственные Ивановы, которых я знаю, остались дома.

— Первое имя? — Спрашивает Кирилл.

— Не знаю.

— Описание?

— Крепкий блондин, который любит пытки.

— Ни хрена — он пробегает взглядом по многочисленным ранам Константина.

— Ты что, смеешься надо мной?

— Я не знаю. Ты сделал что-то, над чем я должен был бы посмеяться? Попасть в засаду к какому-то парню, чье прошлое ты даже не проверил, звучит по-дилетантски.

— Ты, блядь..

— Давайте вызовем ему врача — вмешиваюсь я, чтобы избежать любой войны, которая вот-вот начнется.

Кирилл поворачивается, чтобы уйти, не потрудившись обдумать мое предложение.

— Босс! — Я звоню.

— Виктор, отведи его в другое место, чтобы он перестал истекать кровью на моем полу — объявляет он и уходит.

— Этот сын... — хрипит Константин, бредя от лихорадки.

— Давай отведем его к врачу — умоляю я Виктора.

— Босс этого не говорил.

— Он также не сказал, чтобы я оставил его умирать. Ну же, помоги мне.

Он хмыкает, смотрит на дверь, как будто хочет быть рядом со своим боссом-тираном, но затем берет трубку.

— Доставьте доктора в дом. Мы прибываем через двадцать минут с мистером Константином. Он ранен и нуждается в медицинской помощи.

Затем Виктор помогает мне донести полуобморочного Константина до машины. Виктор удерживает большую часть веса.

Когда мы выходим, Кирилла, Юрия или Максима нет ни в коридорах, ни в VIP-кабинке клуба.

Мы подъезжаем к дому на пять минут позже назначенного времени, и нас встречает вышагивающая Юля. Она в своем изысканном атласном халате. Впервые ее светлые волосы собраны в пучок, а на лице нет макияжа, что позволяет проглядеть некоторые возрастные морщины. Увидев нас, она бледнеет, но выражение ее лица не меняется, когда она ускоряет шаг в нашу сторону.